Возвращение Матарезе - Страница 90

Молодой Монтроз не шевелился, уставившись на двоих бахрейнцев, мысленно умоляя их продолжить патрулирование. Однако те и не думали расходиться и продолжали болтать, то и дело смеясь вполголоса над очередной шуткой. Джеми Монтроза прошиб пот. В арабских монархиях Персидского залива царят суровые законы, и степень наказания определяет тот, кто сочтет себя оскорбленным… Но о чем он беспокоится? Его «изоляция» является совместной операцией Бахрейна и правительства Соединенных Штатов!

Впрочем, так ли это? Вот в чем был главный вопрос, ибо Джеми никак не удавалось убедить себя, что ему говорят правду. То, что с ним случилось, не лезло ни в какие ворота! Мать обязательно нашла бы способ связаться с сыном – любой! – и сообщить ему, хотя бы намекнуть о том, что происходит. И думать иначе было чистейшим бредом, полным сумасшествием!

Ну вот, дождались! Громкий шум, раздавшийся в комнате, где держали взаперти Джеми, за которым последовали стоны и приглушенные крики, донесшиеся из зарешеченного окна. Затем грохот разбитой стеклянной и фарфоровой посуды и, наконец, треск ломающегося дерева. Часовые бросились к восточному окну, и Джеми затаил дыхание, с ужасом ожидая худшего. Но этого не произошло! У них не было фонарей!

Часовые закричали что-то по-арабски, указывая в противоположные стороны. Один побежал к северным воротам, другой устремился к арке, где притаился в темноте молодой Монтроз. Второй часовой пробежал мимо него, торопясь добраться до его комнаты. Вдруг по всему периметру виллы вспыхнули прожектора, залившие ярким светом внутренний двор.

Но у восточной стены до сих пор никого не было. Это его единственный шанс! Выскочив во двор, Джеми стремительно подбежал к восьмифутовой стене и подпрыгнул так высоко, как еще никогда не прыгал. Обдирая ногти в кровь, он ухватился за неровности в камне, карабкаясь вверх. Повинуясь панике, парень взобрался на гребень стены и только тут заметил, что руки его залиты кровью. Сверху стена была не только усыпана битым стеклом, но и затянута колючей проволокой с острыми как иглы шипами.

Джеми задумался на секунду – на долю секунды: «Непредвиденное препятствие. Оценить обстановку. Как поступил бы на моем месте папа?» Лихорадочно блуждающие лучи прожекторов сошлись на его застывшей фигуре. Оставив мысли, подчиняясь инстинкту, молодой Монтроз перевалился через стену, и тяжело упал плечом на землю. Правую руку пронзила острая боль, но Джеми решил, что сможет это пережить. Главное – вырваться из своей такой «уютной» тюрьмы.

Припустив что было духу, он добежал до грунтовой дороги и стал голосовать проезжающим мимо машинам. Водители грузовиков и легковушек не обращали на него внимание, но наконец рядом с ним остановилось такси. Шофер обратился к нему по-арабски.

– Сэр, я вас не понимаю, – задыхаясь, произнес молодой Монтроз. – Я американец…

– Американ? – радостно воскликнул таксист. – Ты есть американ?

– Да! – лихорадочно закивал Джеми, счастливый тем, что водитель хоть как-то владеет английским. – Здесь где-нибудь поблизости есть… консульство или американское посольство?

– Посоль американ! – просияв, воскликнул водитель, тряся головой словно цыпленок. – Манама… улиц Шальх-иса!

– Посольство?

– Да, да…

– Отвезите меня туда – срочно! – Сунув руку в карман, Монтроз вытащил пачку банкнот и плюхнулся на заднее сиденье.

– Айее, американ! – торжествующе воскликнул бахрейнец. Такси с ревом понеслось по дороге.

Через шестнадцать минут, проехав по трем мостам, машина оказалась в столице Бахрейна – городе Манама. Джеми спрятал кровоточащие руки в складках рубашки. Выглядывая в окно, он видел вывески на незнакомом языке, слышал непривычные звуки. Целые кварталы небольшого города были полностью погружены в темноту, прохожие на пустынных улицах встречались редко. В то же время другие районы были ярко освещены, витрины магазинов ломились от экзотических товаров, из громкоговорителей неслись ближневосточные мелодии; здесь на улицах было людно. Монтроза младшего в первую очередь поразило обилие американских военных моряков.

– Посоль американ! – воскликнул водитель, указывая на розовое с белым здание на улице Шальх-иса.

Джеми посмотрел в ту сторону – что-то было не так! Перед величественными входными дверями из темного полированного дерева стояли четверо в арабских одеяниях, по двое с каждой стороны. При беглом взгляде их можно было принять за охранников, однако посольства Соединенных Штатов все без исключения охраняются американскими морскими пехотинцами. А те немногие посольства, которым требуется внешняя охрана в ночное время, никогда – никогда не привлекают для этой цели штатских граждан страны пребывания. Такое было не просто неслыханно – это было равносильно самоубийству. Монтроз младший побывал во многих странах и знал это наверняка.

Объяснение могло быть только одно: эти четверо арабов из белоснежной виллы на побережье Персидского залива!

– Не останавливайся! – воскликнул Джеми, стискивая таксисту плечо с силой молодого борца. Он ткнул пальцем, указывая на улицу впереди. – Отвези меня к свету, к людям… к магазинам!

– Айее, магазин! Ты покупать!

Неуклюже замотав руки бинтами, купленными в аптеке, молодой Монтроз бродил в плотной толпе, запрудившей торговую площадь манамского района аз-Захран. Наконец он увидел военно-морского офицера, старшего лейтенанта, о чем свидетельствовали значки в петлицах летней форменной рубашки с расстегнутым воротником и «крылышки» на груди над карманом. Своим поведением моряк чем-то напомнил Джеми его отца. Чернокожий офицер отличался высоким ростом; четкие черты его лица были резкими, но без агрессии. Его характер проявился в том, с каким юмором он отчитал нескольких матросов, которые, судя по всему, отыскали магазин, торгующий контрабандным спиртным. Шутливо ответив на их приветствие, лейтенант негромко переговорил с ними, по-видимому, настоятельно посоветовав поскорее покинуть это место, пока их здесь не отловил патруль. Матросы вняли его словам.