Возвращение Матарезе - Страница 104

К оглавлению

104

– Да, signore? – послышался голос из пилотской кабины, которая находилась всего в восьми футах.

– Как у нас с топливом?

– Полно. Мы провели в воздухе всего двадцать две минуты, signore.

– Хватит, чтобы долететь до Марселя?

– Без проблем.

– Измените полетный план и поворачивайте в Марсель.

– Будет исполнено, синьор Паравачини.

Паравачини. Фамилия из забытых анналов Матарезе, однако тем немногим, знакомым с ней, она внушала если не ужас, то по меньшей мере серьезную озабоченность. Фирма «Скоцци-Паравачини», образованная в результате брака, объединившего два семейства, со временем была поглощена другими компаниями, но в некоторых уголках света эта фамилия продолжала исправно служить Гуидероне. Легенды умирают медленно, особенно те, что были рождены и вскормлены страхом.

Хотя граф Скоцци стал одним из первых, кого в начале двадцатых годов барон Гийом де Матарезе призвал под свои знамена, с годами он превратился в ширму. Состояние семейства таяло, и был устроен брак дочери Скоцци и сына богатых выскочек Паравачини.

Шли годы, и когда-то неразлучные семейства Скоцци и Паравачини, владевшие расположенными всего в нескольких милях друг от другах поместьями на берегу знаменитого озера Комо, признанной жемчужины Италии, настолько отдалились друг от друга, что перестали общаться. Со временем этот разлад принял жуткие формы. Несколько государственных чиновников, известных своими симпатиями к Скоцци, были зверски убиты, причем все были уверены, что за этими преступлениями стоят Паравачини, хотя никаких доказательств не было. Затем было обнаружено тело наследника семейства Скоцци, выброшенное волнами на берег озера Комо. Предположительно, несчастный утонул. Полиция Белладжио, опасаясь гнева славящихся своей вспыльчивостью Паравачини, оставила без внимания заключение медицинской экспертизы о наличии в области груди напротив сердца крошечной ссадины, которая могла быть нанесена каким-нибудь предметом вроде ледоруба. У властей были все основания расследовать происшествие поверхностно, ибо в семействе Паравачини рождались дети мужского пола, которые, вырастая, становились священниками, могущественными священниками, посланниками Ватикана! В таких обстоятельствах благоразумно лишний раз не высовываться.

Семейство Скоцци через своих поверенных продало все свои активы другому крупному итальянскому консорциуму, «Тремонте», принадлежащему семейству, несказанно богатому, но при этом живущему в соответствии с нормами христианско-иудейских заповедей. Да и как могло бы быть иначе? Ибо Тремонте начали путь к вершинам международного признания союзом блистательной итальянской еврейки и потомка знатного семейства, воспитанного в лоне римско-католической церкви. И синагога, и церковь отнеслись к этому браку хмуро, однако щедрые пожертвования обеим религиям вскоре заставили их поумерить критику.

Однако здесь, на побережье Средиземного моря и в особенности в Италии, сейчас, рассуждал Джулиан Гуидероне, легенда о Паравачини продолжает жить. С Паравачини не шутят, ибо виновного в считаные часы может настигнуть смерть. Вот в чем суть.

А что касается святош Тремонте, смерть адвоката, любителя поло, в Америке, возможно, поубавит их неприязнь к Матарезе. Они понимают, что за этим могут последовать и другие трагедии, – таково пророчество Паравачини. И им следует к нему прислушаться, ибо любая смерть в конечном счете становится делом исключительно личным.

Однако основное беспокойство, граничащее с параноидальной манией, вызывало у Гуидероне появление Беовульфа Агаты. Этот боров! Он снова действует, как и четверть века назад! Это его ум, его искривленный мозг стоит за нынешними поисками. Его необходимо остановить, убить, как это должно было произойти в лагере на берегу Чесапикского залива. Добравшись до Марселя, Джулиан Гуидероне отдаст приказ. Убить Брэндона Алана Скофилда. Любой ценой!


Истребитель ВВС «Ф-16», взлетев с аэродрома в Уичито, направился напрямую на аэродром Чероки в семи милях к северу от Соколиного Гнезда. Там сошедшего на землю Скофилда ждала машина ЦРУ, которая доставила его в бывший элитный поселок как раз тогда, когда над хребтом Грейт-Смоки показался диск солнца. Обнимая Антонию, Брэндон нисколько не удивился, услышав знакомый голос, окликнувший его с кухни.

– Надеюсь, тебе удалось немного вздремнуть в полете, – сказал Фрэнк Шилдс. – Видит бог, я был лишен такой возможности! Проклятый летчик, как нарочно, всю дорогу от базы «Эндрюс» сюда направлял нашу винтовую колымагу в зоны турбулентности. – В дверях кухни появился главный аналитик ЦРУ с чашкой кофе в руке. – Полагаю, это тебе не помешает, – добавил он.

– Я сама им займусь, Фрэнк, – вмешалась Тони. – А ты лучше всыпь ему хорошенько, он это заслужил. – Она прошла мимо Шилдса на кухню. – Я сварю ему яйца. На него страшно смотреть, а я полная идиотка.

– Знаешь, тебе действительно следовало бы всыпать по первое число, – заметил аналитик ЦРУ, проходя в комнату и разглядывая пропитанный по́том камуфляж Скофилда. – Высказать тебе все, что я о тебе думаю? Какого черта ты так оделся? Ты что, собираешься сниматься в массовке в новой серии «Рэмбо»?

– Мой наряд выполнил свою задачу. Если бы на мне был костюм, я бы сейчас торчал в канзасской тюрьме.

– Верю тебе на слово, можешь не распространяться. Полагаю, те десять тысяч, что я тебе выделил, уже изрядно похудели?

– Я только начал тратить остаток. Когда ты увидишь, с чем я вернулся домой к Матушке Гусыне, мой приятель из «Штази» потребует свои законные сто тысяч.

104